«Родные не братья» в фойе театра…

6 ноября 2019 года в моей жизни произошло знаменательное событие. В Луганском Академическом русском драматическом театре им. П. Луспекаева, в формате нового проекта – “Культурная среда” состоялась читка моей пьесы о войне «Родные небратья».

Что такое читка? Это когда актёры не играют, а держат в руках распечатанную пьесу и читают с листа каждый свою роль. Вот одну из семи моих пьес и читали этим вечером профессиональные актёры, а главный режиссёр этого театра Татьяна Николаевна Дрёмова их с большим вниманием слушала. И не только она. На мягких диванах сидели другие актёры, работники театра, а также гости (к сожалению, немногочисленные). На центральном диване сидела я и также со вниманием, волнуясь, наверное, более других по понятным причинам, слушала, как звучат вписанные в сюжет фразы литературных героев, пыталась определить в какой степени сидящих в фойе захватывает повествование написанной в 2018 году пьесы. У меня появилась уникальная возможность наблюдать сюжетную линию со стороны. Это было впечатляюще!

Прошли не одни сутки, прежде чем я, отбросив волнение, смогла написать о своём впечатлении на читку этой остросюжетной, психологической пьесы. О чём она? Прежде всего эта пьеса о любви, о непростой доле жителей шахтёрских посёлков и о их решимости отстоять свою землю, не пуская бандеровцев наводить на ней свои профашистские порядки. Действие происходит в пригороде Луганска и захватывает период с 2012 по 2016 годы. За это время три брата из семьи потомственных шахтёров Куликовых успевают возмужать, стать небратьями, встав по разные стороны баррикад конфликта на Донбассе, и вновь объединиться в дружную семью.

Несмотря на то, что не все авторские задумки с первой попытки удалось разглядеть актёрам, в целом, пьеса выдержала испытание. От первого до последнего действия люди сидели в сопереживании к литературным героям и, затаив дыхание, ждали чем закончится пока ещё не поставленный спектакль… А будет ли он поставлен? Состоится ли премьера? Этот вопрос чуть ли не зримо висел в воздухе фойе заслуженного академического театра, но так и не вызрел ответом. Несколько метров отделяло фойе от огромного зала театра, но пока эти метры непреодолимы для луганского поэта, писателя, и драматурга Светланы Тишкиной.

В любом случае, читка пьесы стала для меня большим уроком. Слушая диалоги литгероев, мне, как автору, захотелось кое-где откорректировать фразы литературного варианта текста пьесы. И это совершенно естественно, ведь пьеса ещё не обкатывалась на подмостках театра. К литературному произведению нужен ещё и сценарий, в котором более детально должны быть расписаны постановочные сцены, действия, эмоции и фразы актёров второго плана. Если же их добавить сразу в литературный текст, то это усложнит восприятие текста для обычного читателя, что я, как автор, себе не позволяю. Но все эти дополнения имеют смысл, если решение театра о постановке пьесы о войне на Донбассе будет-таки положительным… Не качество пьесы, а сама тема по-прежнему остаётся дискуссионной. Можно ли ставить пьесу о войне пока война не закончена.

Перед читкой пьесы главный режиссёр театра Татьяна Николаевна Дрёмова сказала: «Новый проект театра «Культурная среда» очень важен для нас, поскольку это хорошая возможность напрямую поговорить со зрителем. Мы – самый большой театр Республики, у нас самый большой зал, но мы не всегда знаем, кто сидит в этом зале во время наших спектаклей. И вот «Культурная среда» даёт нам возможность познакомиться поближе, посмотреть, поговорить, обсудить какие-то вопросы, которые могут вас интересовать и нас тоже. Открываем мы этот проект читкой пьесы С. Тишкиной «Родные небратья». Это тоже было принципиально важное для нас решение, так как новая драматургия в театре всегда имеет непростой путь, потому что всегда возникает множество вопросов, как ставить, когда ставить, зачем это ставить, как это будет интерпретировать зритель. Обо всём этом я предлагаю поговорить после читки.»

И обсуждение состоялось. Первый вопрос автору задала женщина слева:

– Скажите, а вы во время войны тоже здесь находились? Я имею ввиду 14-15 годы.

Мой утвердительный ответ расставил всё по местам, он как бы стал разрешением автору представлять пьесу о драматических событиях, которые пережила эта добрая женщина. И она, и те, кто сидели с ней рядом, они тоже были здесь и видели весь этот ужас бомбёжек своими глазами. Ну, а раз автор свой человек, вместе с луганчанами хлебнувшей трудностей, тогда да, право презентовать здесь пьесу о войне имеет…

Второй вопрос задала я, обращаясь ко всем, но, в первую очередь, всё к той же женщине: – Скажите, а Вам тяжело было слушать эту пьесу?

– Тяжеловато. Да, – ответила она. – Но в каком смысле тяжеловато? Мы просто это всё на себе прочувствовали за все эти годы. Поэтому оно всё здесь воскрешается, вроде видишь все эти события воочию. Вот актёры читали за эту водокачку, за стрельбу, а ты как будто это всё видишь. Сразу вспоминаешь, как за водой стояли в километровых очередях…

Разговор продолжила Татьяна Николаевна.

– Когда первый раз мы прочитали эту пьесу, мы говорили о том, что она фактически находится на грани художественного произведения и документалистики. Поскольку всё это написано с реальных событий ещё не прошлого, но настоящего, то фактически получается документальный материал. И это добавляет сложности восприятия.

– Но этого сюжета не было. Он выдуман. Материал в мелочах, да, документален, но, в целом, это художественное произведение, – уточнила я, переживая за судьбу своей пьесы.

– Имеется ввиду, – продолжила объяснять Татьяна Николаевна, – что это события 2014 года, и война ещё не закончена. Поэтому мы все это воспринимаем, как продолжающиеся действия. Это было в 14-м, это было в 17-м, это всё продолжается где-то на передовой сейчас. В сёлах, которые находятся на линии соприкосновения, это всё ещё актуально. И семьи есть разделённые, и братья, которые стали небратьями. В пьесе они, слава Богу, помирились. А сколько таких, которые навсегда стали врагами и никогда уже не помирятся? И кто-то хочет идти на встречу, а кто-то не хочет. То есть, это всё то, что у нас здесь продолжается. У вас в сюжете есть художественная точка, а у нас, в реальности, этой точки ещё нет. Конечно, когда мы это читаем, когда мы это воспроизводим, то мы это воспринимаем, как то, что с нами ещё продолжает происходить. И это накладывает свой отпечаток на восприятие материала. Тяжело, потому что это личное каждого. У нас были такие мысли, когда мы эту пьесу взяли к рассмотрению. Но, тем не менее, почему мы начали всё-таки с этой пьесы? Потому что война, как любое событие в мировой истории, которое потрясает человечество, оно в той же мере и провоцирует создавать, в том числе, и художественные произведения. Всегда возникают книги, романы, стихи, картины, спектакли, какой-то выход этой творческой энергии всё равно нужен. И в данном случае, мы, как театр, который существует в Луганской Народной Республике, не имеем право игнорировать это, как явление. Поэтому мы посчитали, что именно сейчас и здесь нужно было создать спектакль такой, как «Время. Выбор. Воля.». Там с одной стороны соединилась поэзия, с другой стороны соединились наши этюды, наш отклик актёрский на происходящие события. Но возникают и пьесы. Мы не могли пройти стороной. И у Светланы это не единственная пьеса о войне, и у других авторов есть пьесы о событиях на Донбассе. То есть, как явление, это нельзя игнорировать нам, как людям, которые имеют отношение к культуре республики. Поэтому нам было очень важно, что мы открываем проект «Культурная среда» читкой подобной пьесы. Мы со Светланой говорили, и не раз: возможна ли сегодня постановка такой пьесы на нашей сцене? Я, как главный режиссёр этого театра, думаю, что пока ещё рано, именно потому, что мы будем это воспринимать слишком лично. Когда эти события окажутся не сегодняшним днём, а хотя бы вчерашним, как мы сегодня можем говорить о Великой Отечественной войне, всё-таки с придыханием и в вот этой дистанции между нами и прошлым, мы можем предавать этому некую художественность, чтобы говорить об этом со сцены. Что касается этой пьесы, мы такого права просто не имеем, потому что это продолжает происходить здесь и сейчас.

Со вниманием выслушав Татьяну, я выразила и своё мнение.

– Я тоже провожу параллели с той войной. Уже в 41-м году появился мультфильм «Не топтать фашистскому сапогу нашей Родины», нацеливающий народ на Победу. https://youtu.be/V6u3v6T4TFI . «Фашистский зверь шагает по земному шару. Под его сапогами горят страны Европы. Но, стоит ему дойти до СССР, навстречу ему устремляются отряды советской конницы, танки и самолёты. Мультфильм заканчивается знаменитым лозунгом – «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» К 1943-му году были созданы многие другие художественные фильмы о войне. Правительство не жалело средств. Театры тоже выезжали на передовую. Тогда проводилась огромная идеологическая работа, чтобы поддержать дух тех, кто борется, кто работает на Победу.

А у нас здесь, я уже не первый год в этом варюсь, я не вижу поддержки идеологическим актуальным материалам. Обидно за республику. Я и вашу позицию понимаю и принимаю. Какое решение примете относительно моей пьесы, так и будет. Но сравниваю, как тогда выиграли ту войну, и как сейчас мы, творческие люди, творческие коллективы, не помогаем её выиграть. Да, документалисты наши намного ушли вперёд. Создаются прекрасные документальные фильмы, новостные видеосюжеты. Они объясняют, что происходит. Но что такое документальный фильм? Когда их смотрит враг, он ругает наших ополченцев, как и мы ругаем ВСУ. Художественное произведение – это уже несколько другой срез происходящего. Вот этого художественного анализа не хватает сегодня, хотя бы на экранах того же телевизора. 
Первая пьеса, написанная мной о войне, называется «Отвоёванный выбор». В ней идеологии я уделила ещё больше внимания, чтобы и враг, и друг поняли, почему мы стоим и стоять будем за нашу правду, почему мы не отступимся, почему мы все равно будем каждый раз выигрывать войну с фашизмом, и почему у них нет ни единого шанса нас одолеть. Именно об этом я говорю своими произведениями. Какова дальнейшая судьба моих романов и пьес – не знаю. У меня, как простого писателя, живущего на минимальную пенсию, очень мало возможности куда-то пробиться. Где-то здоровья не хватает, где-то пробивной силы характера. Себя хвалить да предлагать – дело неблаговидное. Обидно, что мои пьесы просто лежат, а они могли бы послужить в деле патриотического воспитания молодёжи, но вот не получается у меня заинтересовать людей, которые могут и фильмы по ним снять, и поставить в театрах, и просто издать, как литературные произведения.

– Москва не сразу строилась, – успокаивает меня утончённая, уважаемая всеми Татьяна Николаевна Дрёмова, – первый шаг мы сегодня сделали. Будем надеяться, что последуют и другие.

– Дай Бог, – молитвенно отвечаю я ей.

Обсуждение продолжается. Но, заметьте, речь не заходит о содержании, как таковом, о качестве текста, о технической возможности постановки пьесы на сцене. Пьеса уже выбрана и одобрена, как литературное произведение. Значит, она понравилась руководству театра, но остаются нюансы… восприятия её зрителем. В процессе беседы известный актёр Владимир Андриюк советует добавить армейского юмора. Соглашаюсь сразу. Это не трудно. Было бы продолжение разговора.

А что касается нового проекта театра «Культурная среда» с лёгким сердцем, очень даже советую людям, которые тянутся к высокому и прекрасному, освобождать от суеты вечер первой среды месяца и к 16-00 переступать порог самого луганского театра в мире. Если планы не изменятся, то на второй встрече у жителей республики будет редкая возможность послушать стихи Есенина в исполнении талантливых актёров этого театра. И не со сцены, а в непосредственной компактности и уютности фойе театра. До встречи!

С благодарностью, член СП России, СП ЛНР, МСП, Председатель православного литературного объединения «Свете Тихий» Светлана Тишкина